Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи —
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.

1924 год.

Глупое сердце, не бейся!
Все мы обмануты счастьем.

Август 1925 год.

Всё живое особой метой
Отмечается с ранних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверно, был мошенник и вор.

Худощавый и низкорослый,
Средь мальчишек всегда герой,
Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой.

И навстречу испуганной маме
Я цедил сквозь кровавый рот:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму всё заживёт».

И теперь вот, когда простыла
Этих дней кипятковая вязь,
Беспокойная, дерзкая сила
На поэмы мои пролилась.

Золотая, словесная груда,
И над каждой строкой без конца
Отражается прежняя удаль
Забияки и сорванца.

Как тогда, я отважный и гордый,
Только новью мой брызжет шаг...
Если раньше мне били в морду,
То теперь вся в крови душа.

И уже говорю я не маме,
А в чужой и хохочущий сброд:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму всё заживёт».

1922 год

Он

Он представил себя в несуразном
Грязью выпачканном пиджаке,
В отражении глаз, безучастном,
Приглашение черной тоске.

И последствия колотой раны
После драки с толпой во дворе,
Без мотива, когда хулиганы
Нагрубили родной детворе.

Под огнями ночного бульвара,
Замерзая на белом снегу,
Два последних сердечных удара
Представлялись в угасшем мозгу.

Может кто-то почувствует это,
Прояснит что сегодня не так,
Переделает зиму на лето
И, быть может, почистит пиджак.

Будет нежно делиться уютом
По сюжету любимых картин
И ладошкой разглаживать утром
Две канавы межбровных морщин.

Но живёт он упрямо, красиво:
Эталоном отлит кавалер.
Ходит дерзко по краю обрыва,
Всё по мерке ваял модельер.

А над панцирем буквы зависли:
“C'est l'amour, c'est la mort, c'est la vie”.*
Все его бесприютные мысли
Остаются надежно внутри.

Для тепла незаметна причина
На ухмылке обветренных губ:
На морозе вкуснее рябина,
Одинокий роскошнее дуб.

И пока он гуляет по краю,
И не выпачкан грязью пиджак,
Обнимите его, умоляю,
Полюбите его просто так.

* «Се лямур, се ля мор, се ля ви» фр.

Автор:
motive SMI Максим Смирнов

Мне тоскливо, и скучно, и жалко,
Неуютно камин мой горит,
Но измятая в книжке фиалка
Все о счастье былом говорит.

1915 год.

Много женщин меня любило,
Да и сам я любил не одну,
Не от этого ль темная сила
Приучила меня к вину.

1923 год.

Ты плакала в вечерней тишине,
И слезы горькие на землю упадали,
И было тяжело и так печально мне,
И все же мы друг друга не поняли.

1912 год.

Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь – как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.

Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил,
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали...
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

1923 г.

Сергей Есенин

На фото: актриса Московского Камерного театра Августа Миклашевская. Именно ей поэт посвятил эти строки.

Моя изнывает душа.
Нет утешенья ни в ком.
Ходишь едва-то дыша.
Мрачно и дико кругом.

1913 год.

Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь. 

Пусть меня ласкают нежным словом,
Пусть острее бритвы злой язык.
Я живу давно на все готовым,
Ко всему безжалостно привык.

1925 год.

Есенин 🖤

Бесхозный шанс

Он раньше был в руках девчонки
Для развлечений, как игра.
Его сигналы были звонки
С волшебной ночи до утра.

Не поняла, не разглядела,
Не изменила ничего,
Распорядилась неумело
И вскоре бросила его.

Один непревзойденный гений
Им овладел на малый срок,
Но в гуще самоосуждений
Увяз и распознать не смог:

И вот потерянный хозяин
Неспешно вышел на заре
В трущобы творческих окраин,
Забыв его на чердаке.

Тогда отчаянные люди,
Склоняя головы, гуртом,
Преподнесли его на блюде,
Когда вершитель дал приём.

Тот взял бриллиантовую лупу
И стал искать сакральный код.
Казалось всем, еще минуту
И будет благостный исход.

Но вдруг, по своду подлых правил,
И ни себе, и ни другим,
Его вершитель не оставил.
Всё обратилось в едкий дым.

Теперь его в пыли хоронят
Среди двуногой суеты.
Упущен, выброшен, не понят:
С ним диалоги непросты

Он ждёт, вернется та минута
Когда судьба сведет пасьянс -
Пока бесхозный, но кому-то
Во всей красе последний шанс.

Автор 👇
motive SMI Максим Смирнов

Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.

1924 год.

Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.

1923 год.